Литературная премия Поэт 2020

 В прошлом месяце опубликовала свои стихи на портале СТИХИ.РУ. Портал работает под эгидой Российского союза писателей.

Там было написано, что донца года принимаются стихи на конкурс "Поэт года". И я послала.

А сегодня - звонок. И письмо.

"Здравствуйте, Наталья Павловна,

сообщаем Вам, что редакционная комиссия рассмотрела Вашу заявку и приняла решение номинировать Вас на соискание литературной премии «Поэт года» за 2020 год. Вы получаете приглашение и право издания своих произведений в конкурсных альманахах. Диплом номинанта будет вручен Вам после издания Ваших произведений вместе с авторскими экземплярами альманаха в офисе Российского союза писателей, либо доставлен по почте".

Дальше будет издан сборник , посредством которого будут выбраны уже призеры.

Как я понимаю, это похоже на первый тур театрального института. Станешь ли актером (поэтом) - неизвестно, но первый тут прошла, можешь гордиться.

Пожелайте мне удачи. Чтобы мне вручили такую статуэтку. А вдруг поэт 2020 года - это я?

***

Я поэт не во-первых,

Но и не во-вторых.

На сердечке без веры —

Неверья нарыв.

И гноится, гноится

Эта рана в душе.

И пустые страницы,

И кейс-атташе

Мне судьба предлагает —

Я молча беру.

Я — другая, другая,

И кончим игру!

У костра пионеров

Соловьиной поры

Я поэт не во-первых,

Но и не во-вторых.

4.04.1996

И, кстати, при советской власти мне ничего подобного не светило.

Страница белая пуста…

Страница белая пуста.

Страница белая туманна…

Там размыкаются уста

Под шорох снежного куста,

Там ходит Время непрестанно,

Толкая в бездну поезда.

Страница белая пуста.

Засохли в баночке чернила –

Я белизну не зачернила.

Я десять лет боролась с той,

Почти бесцветной чернотой,

Что сердце намертво сдавила.

На свете кончились чернила.

Под шорох снежного куста

Страница белая пуста.

На весь огромный монитор –

Мигает слабенький курсор.

И файлы нового романа

Цепляют кластер диска «С»…

Но как, не изменясь в лице,

Извлечь из белого тумана

Не мир людей, от страха пьяный,

Не селлер по строке за цент,

Не философию обмана,

А путь до снежного куста,

Где вновь смыкаются уста.

14.11.2006

Узоры мирозданья

Я разбираю теплые узоры,

Орнаменты норвежских свитеров

И проникаю ненасытным взором

В сплетенье нитей, в таинство миров.

В моих руках постукивают спицы:

Петля, накид, потом еще петля —

И полотно узорное ложится,

Как лунный свет ложится на поля.

В задумчивом домашнем полумраке

То наяву, а то в случайном сне

Рунические связанные знаки

Как будто проступают на стене.

Привычные невнятные фигуры

Передвигает медленная тьма.

А я вяжу узоры и ажуры

На тонких спицах ясного ума.

Петляет нитка, словно дни петляют,

Разматывая времени клубок,

И на шитье с изнанки оставляют

На память незаметный узелок.

Разглядываю странное вязанье,

Не понимаю, что тут сплетено.

Все нити ликований и страданий

В руках богини, ткущей полотно.

Не первый год постукивают спицы.

Воспоминанья застилают взор.

Еще петля — и все должно сложиться

В единственный законченный узор.

Закончено, наброшено на плечи

Ажурное прекрасное шитье.

Я зажигаю праздничные свечи —

И рушится к ногам небытие.

Читаются узоры мирозданья

Со временем в орнаментах любых.

Я распускаю старое вязанье,

Как полотно истраченной судьбы.

11.09.-3.11.2001

Алмазная крупица Бога

Октябрь. Прошло четыре года.

Я – дома, не сошла с ума.

Какая дивная погода!..

Деревья, сумерки, туман…

Сияют золотые кроны,

Плывет огромная луна…

Свободы влажная корона

Рукой таинственной дана.

И осязаема, священна

Минута сладкой тишины.

Я билась, вырвалась из плена

И вижу: лист еще дрожит.

Вершится в суете эпоха,

Неспешна поступь Бытия…

Алмазная крупица Бога

Кричит и плачет: это я!

7.10.2000

Играем Жизнь

Играем смерть, играем жизнь –

Лениво, буднично и пресно.

Мелькают сны и миражи,

Сознанью – тесно

Среди нагроможденья лжи,

В пространстве страха.

Играем смерть, играем жизнь.

Смиренья белая рубаха

На сердце стянута узлом –

Дыханье тяжко, через силу,

В больной крови густеет зло,

И вот – застыло.

И стынет день, и стынет ночь,

И стынет время.

Потом шарахается прочь

Гнедое бешеное племя.

Вот это — смерть, вот это — жизнь,

Как паводок, несется мимо.

Скажи, о Господи, скажи,

Зачем мы на краю стремнины

Играем жалко и смешно,

Лениво, буднично и пресно?

Нет, даже спрашивать грешно,

Когда молитва неуместна.

28–29.07.2000

СПб–Липово

Отреченье

В ярком трепете алых знамен

Под священную дробь барабана,

Как язычница новых времен,

Я стояла в строю истуканом.

Сердце жаждало только огня,

Я молилась с отчаяньем юным:

«Ради Бога, примите меня

В заповедное братство Коммуны…»

Ликовала я: как повезло

В небывалое время родиться!

Мне страна подставляла крыло

И летела стремительной птицей.

И горели мне звезды Кремля

В новогодней морозной метели…

Но безмолвные стыли поля,

Кандалами просторы звенели.

Эти страшные тайны тая,

Ночь моя ленинградская пела.

Я не знала, не слышала я!..

Или знать ничего не хотела?

Только боль — настоящая быль.

Я жила в заколдованном доме.

Не меня из Сибири в Сибирь

Увозили на хлебном фургоне.

Не меня расстреляли во рву,

Не меня обвинили в измене…

Только в сером убогом гробу

Отошло и мое поколенье.

Без фанфар, без святынь — без следа.

«Отречемся от старого мира…»

Никогда, никогда, никогда

Не твори ни врага, ни кумира.

.

Я кумачовой тешилась мечтой,

А жизнь прошла — под знаком отреченья.

Я заплатила только нищетой

За ту вину, которой нет прощенья.

23-24.12.1999

Я поэт не во-первых

Я поэт не во-первых,

Но и не во-вторых.

На сердечке без веры —

Неверья нарыв.

И гноится, гноится

Эта рана в душе.

И пустые страницы,

И кейс-атташе

Мне судьба предлагает —

Я молча беру.

Я — другая, другая,

И кончим игру!

У костра пионеров

Соловьиной поры

Я поэт не во-первых,

Но и не во-вторых.

4.04.1996

Он — только повод…

 «Онегина» воздушная громада,

                  Как облако, стояла надо мной…

                                А.Ахматова

Он — только повод для стихов,

Для снов, для головокруженья…

В моем больном воображенье —

Громада белых облаков.

Я создаю волшебный мир

Из наших слов, молчанья, взглядов.

Чему я так беспечно рада,

Мой незадачливый кумир?

Волшебный мир не наш, а мой —

Подарок, божеская милость,

Все остальное мне помстилось,

И пусто за моей спиной.

И только фонари слепят,

И снег предпраздничный искрится,

И песня старая струится:

         «…он любит не тебя,

     опомнись, Бог с тобою…»

14.12.1995

А с тобой я не буду говорить…

Я купила себе кофе Classic.

А с тобой я не буду говорить.

Если нам любовь не грозит,

Я одна пойду по осени бродить.

Завернусь я в зеленое пальто.

Изумрудами глаза мои горят.

Если некто — это просто никто,

Все равно эта осень не зря

Сыплет золото мне в капюшон

И алмазы рассыпает вдали.

И не страшен мне, а просто смешон

Гениальный шизофреник Дали.

29.10.1995 

На мосту

Один поворот головы —

От Пушкина до Гумилева —

И вздрогнет при музыке слова

Живое пространство Невы.

И темные волны пойдут

Ложиться к ростральным ступеням

И встанут великие тени

Вершить свой неведомый суд.

Ажурный стремительный мост

Уйдет в предрассветную бездну.

Я снова умру — и воскресну

Средь стынущих в вечности звезд!

27.05.1995

Эта искорка Бога…

Эта искорка Бога,

Что зовется душой,

Даже светит немного,

Даже жжется порой.

На ветру улетает,

Возвращается вновь,

Иногда поджигает

Шальную любовь.

И струится, как пламя,

Исчезает опять.

И земными цветами

Цветет благодать.

Встала ночь у порога —

Ни зги, хоть умри!

Эта искорка Бога

Горит и горит.

17.07.1996

Я тридцать лет пишу стихи…

Я тридцать лет пишу стихи

И тридцать лет молчу об этом.

Как будто просто быть поэтом

Равно: поэтом быть плохим.

Как будто мало просто быть,

Как будто это, правда, мало:

Строку с другой соединить

И быстро записать начало.

Потом удерживать сюжет,

Перебирая рифмы, звуки…

Вязаньем шерстяных манжет

Занять трясущиеся руки

И бросить… И — пешком, без дум,

Как шаг, за словом ставить слово…

Когда светлы душа и ум,

Стихотворение — готово.

Потом проходит тридцать лет

И сквозь стихи струится свет.

5.04.1996-19.02.1999

Мне хотелось великой любви!

Мне хотелось великой любви,Неразрывности сердца и слова,
И высокого, и золотого —
Негасимого! — пламя в крови.

Тосковала душа по душе,Не рожденная нежность — по силе.
Словно листья, ветра уносили
То, что прожито было уже.

Было прожито… Встреч и разлукНакопились скупые приметы.
Нет, никто не востребовал света
И стихов из протянутых рук.

Вид на город, на кухню и быт.Посерело кругом, посерело…
Там, где юность моя отгорела,
Золотится зарубка судьбы.
1994

Гаснущие окна…

Гаснущие окна, силуэты

И ночные — лучшие! — стихи…

Не хватает только пистолета

И мужской недрогнувшей руки.

Мне бы спать, раскинувшись просторно

На подушках брачного одра,

Иль гореть в бессоннице любовной,

Но не биться с рифмой до утра.

Сонное ночное бормотанье

Я ловлю, как шепоток судьбы.

Только мне назначено — страданье,

Холод, мрак и трубный зов беды.

Мне бы сниться и дарить усладу,

Счастьем мир угрюмый освещать —

Просто жить…

И даже знать не надо,

Для чего есть ручка и тетрадь.

Что бесплотным черным силуэтом,

Корчась в лапах бешеной тоски,

Женщина становится поэтом

И стреляет в сердце по-мужски.

1988

Что может женщина?..

Что может женщина? Увы,

Собою быть — и то едва ли.

Три черных ведьмы колдовали,

У белокурой головы,

Курили дым дурман-травы

И хохотали, хохотали.

И перестали птицы петь

У бедной детской колыбели,

И даже звезды не посмели

В лицо красавице смотреть.

Старухи злобно терли медь,

Их лица по углам серели.

«Как отраженье в зеркалах,

Ты станешь мутной и неясной,

Полуреальной и безгласной,

Являться будешь в страшных снах

И биться в четырех углах

Почти безумна, но прекрасна…»

Так бормотали час и два,

И воздух стал душистым смрадом,

Душа слепой, а чрево адом.

Как с этим жить? А ты жива,

Но знай, что все твои слова

Отныне льются сладким ядом.

Не слыша, слушай вой молвы,

Жги дом и лес, круши распятье —

Природа не сомкнет объятья,

Не успокоит лай совы.

Что может женщина — увы! —

Когда владеет ей проклятье?

1978