Ахматова

Ну… не всем же быть Ахматовой.

П.В.

 Теперь меня позабудут,

И книги сгниют в шкафу.

Ахматовской звать не будут

Ни улицу, ни строфу. 

А.А.

 I.

Я мою полы, посуду,

Мечтаю купить софу…

Ахматовской звать не будут

Ни улицу, ни строфу.

К чему это я?

Рифмуя,

На что посягаю я?

Я в книгу ее седьмую

Вхожу из небытия.

Да кто ты, да как ты смеешь?!

Да кто позволил тебе?!

В безвестности околеешь,

В житейской своей судьбе!

Я все сполна получила,

И даже свою тетрадь.

Ахматова научила

Плакать и умирать.

Отмерено мне немножко,

Почти неземная честь:

Курапцевская дорожка

На старом кладбище есть.

II.

Моим стихам о юности и смерти

Сложиться не пришлось – не суждено.

И в белом запечатанном конверте

Черновики отправлены давно.

К тому, кто знал: изломанные строчки

Не стоят ни вниманья, ни труда –

«Начитанностью девочка морочит

Себя и нас без всякого стыда…»

А нищая несчастная Марина

Бежала по вокзальным площадям

Навстречу боли, мужу, смерти, сыну,

Глаз от меня своих не отводя.

Пригвождена

к Марининым страданьям,

К каким-то чешским будничным полям…

Уж если ей отказано в признание,

Кому нужна поэзия моя!

Поэзия… Те голоса и звуки,

Сведенный немотою юный рот…

Ахматовой стареющие руки

Мне передали вечное перо.

III.

Вот тут, за углом –

Фонтанный Дом.

Коляски стоят……

Поликлиника моя.

Улыбается даже

Маленькая Наташа.

IV.

Это рядом, я здесь родилась.

Это связь? Это – связь.

Ни названий, ни лиц до поры,

А насквозь — проходные дворы.

К шереметевским липам, в туман.

Это там, это там, это там…

V.

С Литейного – неведомым проулком.

Такой знакомый, тихий-тихий двор.

Здесь даже мысли отдаются гулко,

И ввысь уходит северный простор.

И сумеречный шелест снегопада,

И тонкий звон сосульки ледяной…

Ахматовой

воздушная громада,

Как облако, стояла надо мной.

VI.

Тот город, мной любимый с детства,

Один, как пайка, на двоих.

В огне души и этот стих

Горит, как шпиль Адмиралтейства.

В огне гаданий и преданий

Шлифует душу и гранит

Тяжелый северный гранит

И невский берег перед нами.

Но кто рожден под взглядом царским,

Тому назначен путь земной

Нелегкий, но совсем иной,

Чем там, в Елабуге татарской…

Не промотать твое наследство.

И даже с рук его не сбыть!

В грядущем обещает быть

Не хуже этого соседство.

VII.

Я счастливее Вас.

Этот город с онегинских дней

Для меня увеличен

На терпкие Ваши октавы:

Здесь к поэту пришла,

Здесь бродила в пространстве теней,

Здесь касались меня

Крылья Вашей заснеженной славы.

Я под арку войду,

За ограды уснувших садов

И пойду по привычке

Протоптанной узкой тропинкой.

Я в поэзию Вашу

Неслышно открою засов –

И войду, и застыну

Под шепот забытой пластинки.

Много лет,

Много лет, много лет

Наугад открывала,

Ликуя, любую страницу –

И струился багряный

И розовый утренний свет,

Умывая родные,

В ночи почерневшие лица.

Я счастливее Вас.

Вас утешить никто не пришел.

Только бедный Евгений

Однажды явился без темы.

Я наполнена Вами,

Вы – всюду, и мне хорошо.

Я еще постою

На углу вашей строгой Поэмы.

9-10 февраля 2002